_zmei
Я покажу тебе Москву под тихий шепот листопада. И ты увидишь наяву жизнь Александровского сада. И башни Древнего Кремля, и мощь, и силу стен кирпичных. Я покажу, душа моя, красот так много необычных!
Старинные особняки, громады зданий современных. И берега Москвы-реки, и москвичей обыкновенных. Великолепье площадей, музейных залов экспонаты. И много маленьких церквей. Места просты, но сердцу святы!
Я покажу тебе Москву, да так, чтоб ты смогла влюбиться И не во сне, а наяву, в мою прекрасную столицу!
Наталья Деркачева(с)
Я видел пьяниц с мудрымиглазамиИ падших женщин с ликом чистоты.Я знаю сильных, что взахлёб рыдалиИ слабых, что несут кресты.
Не осуждай за то, в чём не уверен;Не обещай, если решил солгать.Не проверяй, когда уже доверил!И не дари, планируя отнять.
Молись тогда, когда реально веришь;Живи лишь с тем, кого ты любишь сам.Гони прочь тех, кого ты ненавидишь;И доверяй глазам, а не пустым словам.
(C)Георгий Шелд
Слышал легенду,Будто когда-тоЭту страну населяли гиганты.Будто бы жилиСтранной судьбою:Были готовы к работе и к бою,От недостаткаХлеба и мясаБредили Марксом, Победой и Марсом,Снежной тайгою,
Эмиль Верхарн
С насмешкой над моей гордынею бесплоднойМне некто предсказал, державший меч в руке:Ничтожество с душой пустою и холодной,Ты будешь прошлое оплакивать в тоске.В тебе прокиснет кровь твоих отцов и дедов,Стать сильным, как они, тебе не суждено;На жизнь, ее скорбей и счастья не изведав,Ты будешь, как больной, смотреть через окно.И кожа ссохнется, и мышцы ослабеют,И скука въестся в плоть, желания губя,И в черепе твоем мечты окостенеют,И ужас из зеркал посмотрит на тебя.Себя преодолеть! Когда б ты мог! Но, леньюРасслаблен, стариком ты станешь с юных лет;Чужое и свое, двойное утомленьеНальет свинцом твой мозг и размягчит скелет.Заплещет вещее и блещущее знамя, -О, если бы оно и над тобой взвилось! -Увы! Ты истощишь свой дух над письменами,Их смысл утерянный толкуя вкривь и вкось.Ты будешь одинок! – в оцепененье дремыПрикован будет твой потусторонний взглядК минувшей юности, – и радостные громыДалеко в стороне победно прогремят!
Перевод М.Донского
11 ноября 1918 года закончилась I-я Мировая война.
Стихи были написаны военным хирургом,канадским подполковником Джоном МакКрэем (John McCrae) в мае 1915 года.Считаются реквиемом всем павшим в первой мировой войне.
Весеннее солнце сияет,Грачи не по-русски галдят,Мой дед по Берлину шагает,В Германии русский солдат
На вид ему лет восемнадцать,Он даже ещё не отец,Блестят сапоги – ниибацца,Гвардеец геройский – пиздец!
В руках ППШ, а не «Шмайсер»,В глазах его – яркий огонь,Висит за плечами Weltmeister,Такой пианино-гармонь
Поправив медаль «За отвагу»(За Прагу её получил),Ефрейтор шагает к Рейхстагу,Где Гитлер работал и жил.
При нём – не планшет и не каска,Боец умудрился достатьВедёрко с оранжевой краской,Чтоб ей по Рейхстагу писать.
Всей ротой ему поручили,Чтоб он отразил на стене,Что всё, блядь, что мы – победилиВ давно заебавшей войне.
Две немки стоят на балконе,Красивые, ёбан мой рот!Летят запряжённые кониПоверх Бранденбургских ворот.
И вот уже стены Рейхстага:Гулянье, веселье и гам- С какого ты фронта, бродяга?- С танкистами вмажешь сто грамм?
Он выбрал местечко повыше,Чтоб было получше видать,Он встал возле статуи в нише,Чтоб память потомкам создать.
Он кистью макает в ведёрко,Вдруг дёрнулось что-то в руке:Он вспомнил сержанта ФедоркоИ бой на замёрзшей реке.
Федорко был парень пиздатый,Но помер. Тоскуй-не тоскуй…И твёрдой рукою солдатаДед вывел огромное «ХУЙ!»
Вы спросите, что тут случилось?Вы скажете, это – хуйня?Но слово само проявилосьИз памяти, слёз и огня.
«ХУЙ!» - значит «пиздец вам, фашисты!»,«ХУЙ» - значит «мы всё-же дошлиИ хуй моряка и танкистаВам в глотку задвинуть смогли!»
Мой дед рисовал не хуёво,Он буквы раз пять обводил,За ровное гордое словоСам Жуков его похвалил
Он парня окликнул сурово:- Ты что материшься, боец!?А впрочем, отличное слово,Короче – не скажешь. Пиздец!
Дед смотрит на стену Рейхстага,На летопись воинских делИ вдруг он читает: «Бодяго,Полковник, особый отдел»
Гвардейцы не знают испуга,Не любят штабных доходяг,Дед пишет: «Бодяго – ворюга,Блядун, пидарас и мудак»
Пусть липы на Унтер ден ЛинденИ старый тиргартенский слонЗапомнят: Бодяго – скотина,Расстрельщик и просто гондон!
Рассказывать дед мой не мастер,Но в мае всегда достаётСвой красный трофейный WeltmeisterИ «Синий платочек» поёт
Нагрянет лихая година –Мой дед тихо скажет: «Не ссать!Дойдём до любого Берлина,А «ХУЙ!» мы умеем писать!»
Андрей Орлов(с)P.S. В стихотворении есть ошибка,но не менять же теперь из за этого слова
Максимилиан Волошин
Суздаль да Москва не для тебя лиПо уделам землю собирали,Да тугую золотом суму?В рундуках приданое копили,И тебя невестою растилиВ расписном да тесном терему?
Не тебе ли на речных истокахПлотник-Царь построил дом широко —Окнами на пять земных морей?Из невест красой, да силой браннойНе была ль ты самою желаннойДля заморских княжих сыновей?
Но тебе сыздетства были любы —По лесам глубоких скитов срубы,По степям кочевья без дорог,Вольные раздолья да вериги,Самозванцы, воры да расстриги,Соловьиный посвист да острог.
Быть Царевой ты не захотела —Уж такое подвернулось дело:Враг шептал: развей да расточи,Ты отдай казну свою богатым,Власть — холопам, силу — супостатам,Смердам — честь, изменникам — ключи.
Поддалась лихому подговору,Отдалась разбойнику и вору,Подожгла посады и хлеба,Разорила древнее жилище,И пошла поруганной и нищей,И рабой последнего раба.
Я ль в тебя посмею бросить камень?Осужу ль страстной и буйный пламень?В грязь лицом тебе ль не поклонюсь,След босой ноги благословляя, —Ты — бездомная, гулящая, хмельная,Во Христе юродивая Русь!
19 ноября 1911Коктебель
Есть в голосе моём звучание металла.Я в жизнь вошёл тяжёлым и прямым.Не всё умрёт. Не всё войдёт в каталог.Но только пусть под именем моимПотомок различит в архивном хламеКусок горячей, верной нам земли,Где мы прошли с обугленными ртамиИ мужество, как знамя, пронесли.
Мы жгли костры и вспять пускали реки.Нам не хватало неба и воды.Упрямой жизни в каждом человекеЖелезом обозначены следы –Так в нас запали прошлого приметы.А как любили мы – спросите жён!Пройдут века, и вам солгут портреты,Где нашей жизни ход изображён.
Мы были высоки, русоволосы.Вы в книгах прочитаете, как миф,О людях, что ушли, не долюбив,Не докурив последней папиросы.Когда б не бой, не вечные исканьяКрутых путей к последней высоте,Мы б сохранились в бронзовых ваяньях,В столбцах газет, в набросках на холсте.
Но время шло. Меняли реки русла.И жили мы, не тратя лишних слов,Чтоб к вам прийти лишь в пересказах устныхДа в серой прозе наших дневников.Мы брали пламя голыми руками.Грудь раскрывали ветру. Из ковшаТянули воду полными глоткамиИ в женщину влюблялись не спеша.
И шли вперёд, и падали, и, елеВ обмотках грубых ноги волоча,Мы видели, как женщины гляделиНа нашего шального трубача.А тот трубил, мир ни во что не ставя(Ремень сползал с покатого плеча),Он тоже дома женщину оставил,Не оглянувшись даже сгоряча.Был камень твёрд, уступы каменисты,Почти со всех сторон окружены,Глядели вверх – и небо было чисто,Как светлый лоб оставленной жены.
Так я пишу. Пусть неточны слова,И слог тяжёл, и выраженья грубы!О нас прошла всесветная молва.Нам жажда зноем выпрямила губы.
Мир, как окно, для воздуха распахнутОн нами пройден, пройден до конца,И хорошо, что руки наши пахнутУгрюмой песней верного свинца.
И как бы ни давили память годы,Нас не забудут потому вовек,Что, всей планете делая погоду,Мы в плоть одели слово «Человек»!
( ещеCollapse ) 8 февраля 1942 года , автор этих стихов Николай Майоров был убит в бою на Смоленщине
Один из великих ирландцев.
Знай, что и я, в конце концов,Войду в плеяду тех певцов,Кто дух ирландский в трудный часОт скорби и бессилья спас.Мой вклад ничуть не меньше их:Недаром вдоль страниц моихЦветет кайма из алых роз -Знак той, что вековечней грезИ Божьих ангелов древней!Средь гула бесноватых днейЕе ступней летящий шагВернул нам душу древних саг;И мир, подъемля свечи звезд,Восстал во весь свой стройный рост;Пусть так же в стройной тишинеРастет Ирландия во мне.Не меньше буду вознесен,Чем Дэвис, Мэнган, Фергюсон;Ведь для способных пониматьМогу я больше рассказатьО том, что скрыла бездны мгла,Где спять лишь косные тела;Ведь над моим столом снуютТе духи мира, что бегутНестройной суеты мирской -Быть ветром, быть волной морской;Но тот, в ком жив заветный строй,Расслышит ропот их живой,Уйдет путем правдивых грезВслед за каймой из алых роз.О танцы фей в сиянье лун! -Земля друидов, снов и струн.И я пишу, чтоб знала тыМою любовь, мои мечты;Жизнь, утекающая в прах,Мгновенней, чем ресничный взмах;И страсть, что Маятник временЗвездой вознес на небосклон,И весь полночных духов рой,Во тьме снующих надо мной, -Уйдет туда, где, может быть,Нельзя мечтать, нельзя любить,Где дует вечности сквознякИ Бога раздается шаг.Я сердце вкладываю в стих,Чтоб ты, среди времен иных,Узнала, что я в сердце нес -Вслед за каймой из алых роз.